В эссе Быкова, которое, как обычно, весьма и весьма, не упоминается одна из самых заметных работ Стругацких – “Хищные вещи века”. А зря: чрезвычайно показательная вещь, и недаром Б.Н. – дай Бог ему здоровья теперь, – сравнительно недавно называл ее не то любимой, не то наиболее удачной их повестью, не то еще как-то очень положительно, не помню уж точно.
На мой же взгляд это одна из самых страшных их повестей. Причем страшна она не тем, что должно быть там страшно по замыслу авторов, а в точности наоборот.
Процветающий город, курорт, расположенный,надо полагать, в столь же процветающей стране. В нем живут люди, работают и отдыхают. Работают они всерьез, во всяком случае, когда нам показывают одного из них за работой, мы видим профессионала, эксперта высшего класса, который не просто виртуозно работает, но и занимается исследованиями, заботясь о развитии своей профессии – да и нельзя иначе, у него полно конкурентов, не менее профессиональных, чем он. А после работы эти люди отдыхают, как умеют. Умеют по-разному: кто-то пьет в барах, кто-то смотрит сериалы по телевизору, кто-то ходит во всякие кружки и клубы, которых в городе много, кто-то гурманствует,кто-то приключений ищет.
И тут в этот город приезжает агент какой-то межнациональной спецслужбы, чтобы расследовать серию непонятных смертей. Мгновенно обнаруживает причину, которую никто, собственно, не прячет, но это его не очень-то интересует: найденная причина представляет собой мелкую частность гораздо более общей проблемы. Ему, видите ли, не нравится, как люди в этом городе отдыхают. Они отдыхают, по его мнению, не так, как положено отдыхать Правильным Людям. Возможно, Правильным (с точки зрения агента) Людям вообще отдыхать не положено, и понедельник у них должен начинаться в субботу, а иначе на ушах вырастет шерсть. Агента не смущает даже тот факт, что его ныне покойный старший товарищ по работе, очень Правильный Человек, тоже тут как-то раз отдохнул на всю катушку, так отдохнул, что ему аж памятник поставили.
Кроме способов отдыха, агенту в городе не нравится все остальное: авторы мастерски передают едва сдерживаемое отвращение, с которым агент рассматривает залитый солнцем город. Вот раньше, когда в городе происходили всякие безобразия с участием штурмовых танков, тут было хорошо. Были танки, их надо было жечь. Все было понятно, было весело и ни о чем не надо было думать. А теперь вон подростки танцуют под фонарем, с девушками поговорить не о чем, и бывший лучший друг, с которым танки жгли, сторчался вусмерть.
Правда, и в этом темном царстве не без луча света: есть тут группа людей, которые, по всей видимости, взгляды агента на способы отдыха вполне разделяют. Им тоже не нравится, как здесь отдыхают, поэтому они пытаются спасти души отдыхающих, стреляя по отдыхающим из пулеметов и применяя слезоточивый газ. Ну и путч заодно готовят, чтобы уж совсем никому мало не показалось. Агент считает, что эти спасатели – единственные настоящие люди в этом городе. Собственно, остальные – вообще не люди, так, протоплазма.
Кончается дело тем, что агент принимает решение тоже заняться спасением заблудших. Протоплазму, конечно, спасти нельзя, но можно хотя бы детей наставить на путь истинный. У детей еще есть шанс осознать, что строить магистраль через пустыню Гоби (интересно, откуда и куда) гораздо важнее, чем делать людям прически. Агент решает стать, скажем так, прогрессором. Он ведь знает, как надо на самом деле, верно? Никто в городе, кроме пулеметчиков-любителей, не знает, а он – знает. Имя поэта, сказавшего много горьких слов о его родной стране, он, конечно, слышал, но он очень далек от мысли, что слова “бойтесь единственно только того, кто скажет “Я знаю, как надо!”” сказаны именно про него. И агент остается в солнечном городе, и собирается нарушать законы этого города, чтобы повернуть его жизнь в правильном, по агентскому пониманию, направлении, наплевав на то, что думают по этому поводу те, кто в городе живет и работает. Какая разница, что они думают – это протоплазма, чего ее жалеть.
Такая вот история.
Честно говоря, достали эти прогрессоры. Кто-то вещает с университетской кафедры или через газету о том, что его страна никуда не годится и ее желательно подразрушить до состояния полного бессилия. Кто-то просто помидорами кидается, поскольку на пулеметы (опционально – минометы) и слезогонку силенок не хватает, и слава Богу. Кто-то приезжает в солнечные города невесть откуда, вооруженный своим пониманием правильности, и начинает взрывать там поезда, самолеты, дома или школы,чтобы свою правильность продемонстрировать и доказать. Эта книга могла бы стать библией таких прогрессоров, но в силу таинственных для меня обстоятельств почему-то не стала: дело ограничилось тем, что писатель понезатейливее, более откровенный, стащил из нее немножко антуража и ключевую фразу для своей совсем уж людоедской книжки.
Может быть, книга слишком хорошо написана; для прогрессоров надо писать попроще, а-ля упомянутый незатейливый писатель. А может быть, проблема в том, что в другой книге тех же авторов главный герой говорит: “там, где живу я, прогрессорам делать нечего”. Та книга тоже страшна, но по-другому, и про нее Быков высказался исчерпывающе. Да, среди нас есть Другие – точно знающие, как надо.