Парижский расстрел вызвал к жизни множество увлекательных дискуссий о свободе слова. Патриоты разных стран тычут пальцами друг в друга, выясняя, где с этим делом хуже, либералы произносят проникновенные проповеди о священном праве говорить что угодно и о необходимости слушать оппонентов, консерваторы в ответ намекают, что для начала хорошо бы хоть чуть-чуть ослабить накал травли инакомыслящих в университетах, а при виде табличек Je Suis Charlie прикидывают, как долго просуществовал бы Charlie Hebdo где-нибудь в Бостоне. Появились объяснения, что свобода слова – это только чтоб государство не вмешивалось, и тут же всплыли на поверхность законы про hate speech, про отрицание Холокоста, и даже своеобычные заезды, например, BBC про то, что Японии непременно надо запретить хентай, в свете яростной борьбы за свободу слова тоже заиграли новыми красками. Интересно, чем закончится это эпическое столкновение номинально-либеральных идеалов с реальностью в виде бизнеса grievance industry (с потрясающими тамошними достижениями вроде microagressions) и прочей политкорректности, а также разного рода информационных войн, локальных и мировых? Сдается мне, все и везде останется по-прежнему, то есть свобода слова будет всячески приветствоваться и защищаться в тех случаях, когда слово правильное, в прочих же случаях никому никакой свободы полагаться не будет. А то ишь.
Но читать это все весьма познавательно, разумеется.
Mirrored from Gears and Springs.