У Гельмана умер в Лондоне сын, погиб от передоза. Ужасно. Никому не пожелаешь. Самые искренние ему соболезнования.
Но не могу я отделаться от такой смутной, неуместной, мягко говоря, мысли, которую даже сформулировать толком не могу: то, чем занимается Гельман, и развитие субкультур, подразумевающих употребление всяких стимуляторов, связаны неразрывно и на многих разных уровнях.
Опубликовано в Записках Часовщика. Комментировать можно и здесь, но лучше там.
Наиболее верная, на мой взгляд, аллегория контемпорального искусства была написана, как ни странно, в конце сороковых в Дубровлаге. Написал ее Леонид Соловьев, ее можно найти в великолепном его романе “Очарованный принц”. Собственно, единственное отличие того сюжета от нынешней деятельности большинства галеристов состоит в благотворительном характере акции: почти весь сбор пошел в пользу бедных. В остальном же история коммерчески успешной инсталляции “Зверь, именуемый кот”, вместе с образами галериста-Насреддина, критика-зазывалы, и особенно публики в виде как Малого Бухарца, так и тех зрителей, которые все поняли, но никому говорить не стали – точнейшее описание сути и методов современного искусства.
Даже лучше, чем неоднократно мной тут помянутые истории с новым платьем короля, а также с Уленшпигелем, стеной и маркграфом.
Впрочем, насчет благотворительности я ошибся. Цыганка организовала впоследствии арт-тур и превратила выставку с кошачьей инсталляцией в успешный бизнес, так что аналогия просто полная.
Опубликовано в Записках Часовщика. Комментировать можно и здесь, но лучше там.
Кое-что, пожалуй, я по результатам последних бесед об искусстве нашел.
Мне не раз указывали на формальное сходство искусства и контемпорального искусства: есть некие произведения, есть личности их авторов, есть исторический и художественный контекст. Везде для лучшего понимания следует знакомиться со всем комплексом.
Ладно, давайте знакомиться.
Продолжая разговор о “современном искусстве”, в очередной раз испытал ощущение бессилия от недостаточности формулировок. Никак не получается исчерпывающе сформулировать, что именно и как именно отталкивает меня в этом самом contemporary art. Грань-то между этим откровенным жульничеством и настоящим искусством столбами не обозначена, и получается говорить только о крайних точках, о вещах же пограничных – никак. Понятно, достижения того же Гельмана вполне прозрачны, что бы там вокруг них ни говорилось. Хрущева на них нету. Хотя и там, по слухам, попадаются настоящие вещи; надо полагать, по недосмотру экспертов. А вот взять, к примеру, такую выставку, как ежегодная S.O.F.A., проводимая в Чикаго и в Нью-Йорке – там картина другая. То, что выставляют там разные галерейщики, некоторым боком к “современном искусству” отношение все же имеет. Но: во-первых, там никто не декларирует претензий на Новые Слова в Искусстве, на Социальные Мессиджи и на прочую ерунду, и во-вторых, абсолютное большинство экспонатов имеют самостоятельную эстетическую ценность, независимую от объяснений экспертов, исторического контекста, политической ситуации или погоды над озером Мичиган. И выполнены эти работы, как правило, в достаточно сложных техниках на виртуозном уровне, без помоечной халтуры. Однако там, наоборот, встречаются иногда работы, которые уместно выглядели бы у Гельмана сотоварищи. К примеру, голый холст с тучей воткнутых в него английских булавок; он ведь явно ни на что не пригоден, если рядом с ним нету манифеста, объясняющего загипнотизированному зрителю непреходящую художественную ценность этого шедевра. Или лист облезлой фанеры размером полтора на полтора метра, в котором просверлено несколько дырок, заткнутых грубо выточенными деревянными шариками. Типичная для “современного искусства” работа, только лишенная такого необходимого атрибута, как прилагающаяся пудра для мозгов. Удивительное зрелище.
Все это меня несколько запутывает. Где граница? Вот Малевич со знаменитым своим квадратом: явное жульничество. Разве что по тем временам новое и оттого громкое, с трагическими последствиями. Вот Кандинский: жульничество все-таки в меньшей степени, по крайней мере вся эта геометрия не вызывает нецивилизованных душевных движений. А вот Пикассо, который мог заходить как угодно далеко, и все равно в его работах очевидна вполне реальная мощь. Но на Пикассо, кажется, все и закончилось – последующие клоуны могли только неубедительно подражать предшественникам, пытаясь удержать название “авангард” за направлением, которому сотня лет уже. Не раз я встречался с людьми, претендующими на понимание современного искусства; во всех случаях без исключений они не были способны внятно изложить это свое понимание, несмотря на мои расспросы. Их рассказ обязательно представляет собой поток терминов, никогда не встречающихся в обыденной речи, который при ближайшем рассмотрении никакого смысла в себе не несет. Та же проблема и с соответствующими книгами. Этакая вербальная дымовая завеса, туман. Как у проповедников-сектантов. Звучит неубедительно, даже если не посматривать время от времени на работы их авторитетов вроде какого-нибудь Ива Кляйна. А уж если посмотреть…
Я это к чему все? Может быть, есть все-таки поблизости еще желающие растолковать чайнику суть этого явления природы. Простите за бессвязность: говорю ж, проблемы с формулировками.
Опубликовано в Записках Часовщика. Комментировать можно и здесь, но лучше там.
У Гельмана:
“Титан российского рынка современного искусства вспомнил, что его галерея не стала участвовать в первой «Арт Москве», сочтя ее слишком демократичной. Та же претензия была высказана и к 11−й ярмарке. По словам Гельмана, в условиях несомненного развития рынка слишком многие ринулись в арт-бизнес, в результате чего границы оказались размыты. «Экспертному совету не удалось отстоять свои интересы в дискуссии с представителями «Экспо-парка», и на ярмарку попали несколько отвергнутых нами галерей, чьи проекты не имеют особого отношения к современному искусству», — заявил Гельман.”
Говорю ж, тяжелейший бизнес. Как им, бедолагам, приходится изворачиваться, чтобы захватить всю кормушку, и все равно другие точно такие же проникают со своим искусством наперевес сквозь рубежи обороны, выстроенные из экспертных советов и хорошо оплачиваемых критиков, пытаясь припасть к тому же корыту. А все почему? Делали бы ставку на вещи, которые хотя бы технических навыков требуют – гораздо проще было бы с конкуренцией. Монополию продукта вроде Синих Носов защитить очень трудно – дурака валять кто угодно может, а пробивных продюсеров гораздо больше, чем Гельману хотелось бы. Вон, целый экспертный совет затоптали, никого не спросясь, и протолкнули на выставку своих клоунов, не тусовочных. Тут ведь как: научился выдавать всякий хлам за искусство – ясное дело, остальным тоже захочется; а экспертам не нравится, хмурят брови, разговаривают совершенно серьезно о том, что имеет отношение к современному искусству, а что – нет, и даже угрожают: “мы постараемся указать коллегам на ошибки, большинство с нами согласится. А кто не согласится – пойдет в Манеж”.
Смешно это все безумно, если подумать.
Опубликовано в Записках Часовщика. Комментировать можно и здесь, но лучше там.
Сходил на Sculpture Objects and Functional Arts. Много повторов с прошлого года, особенно по стеклу. Мебель попадалась весьма интересная. В скульптуре бросаются в глаза успешные попытки развития прошлогодних тем, но и новости есть.
