Tag: feminism

Логичное продолжение

Как известно, установленная гендерными науками современенная норма во взаимоотношениях полов формулируется как Yes Means Yes. То есть согласие на половой акт действительно только в том случае, когда оно выражено вслух, недвусмысленно, с энтузиазмом, и подтверждено для каждого, так сказать, поворота событий во время упомянутого акта. Чтоб недоразумений не возникало. А если недоразумения возникли какие-нибудь, то это, значит, было изнасилование. Эта норма стремительно пришла на смену предыдущей, установленной теми же науками, норме, известной как No Means No, где согласие подразумевалось в тех случаях, когда не было хоть как-нибудь выражено несогласие. Произошла эта замена совсем недавно, хотя и очень убедительно, в виде калифорнийского закона и федерального законопроекта, а также de-facto политики в университетских кампусах. Гендерные науки, однако, на месте не стоят: в общественную дискуссию вводится свежая мысль о том, что, возможно, Yes Means No.

Авторша этого эссе, хотя и уходит по привычке в обычные для гендерных ученых рассуждения в духе “we have to realize that all oppression is connected, and all rape is racist, classist, ableist, patriarchal, hetero and cissexist”, поначалу не так уж и неправа: вполне бывают случаи, когда “да” говорится при отсутствии желания и даже реального согласия. В силу традиционных культурных или ситуативных причин. Любому взрослому человеку это известно. Точно так же любому взрослому человеку известно, что бывают случаи, когда в силу тех же традиционных причин говорится “нет”, хотя и согласие, и желание вот они. Но хотел бы я видеть феминистку, которая напишет эссе на тему No Can Mean Yes; а вот из этого эссе про Yes Can Mean No запросто может вырасти какая-нибудь новая интересная политика (даром что авторша в законодательные усилия не очень-то верит). Сначала, разумеется, в Калифорнии, потом подключится сенатор Гиллибрандт, а там, глядишь, и президесса Клинтон меры примет. By executive order, естественно. Конгресс-то еще покочевряжится некоторое время, но прогресс не остановить.

Mirrored from Gears and Springs.

В копилку про радфем

Еще один выразительный радикально-феминистический текст; оставлю тут ссылку на память.

[Радфем] трудно совместим с реальностью. Нет, это не значит, что он плохо ее отражает или неверен – наоборот, это единственное из известных мне описаний общественного устройства, которое очень логично и точно описывает происходящее.
Это значит, что он находится в предельном диссонансе с существующей системой, в которой мы живем.

Для той, кто «приобщится», это означает очень многое.
• Осознание, что картина мира, усвоенная (более или менее) с детства – в основном ложь.
• Осознание, что мир, в котором мы живем, очень опасен для женщин.
• Неспособность продолжать жить как прежде и закрывать глаза на ежедневные, вездесущие и системные проявления несправедливости по отношению к женщинам.
• Потеря старых социальных контактов и сложность построения новых – из-за предыдущего пункта.
• Понимание того, что задача перед нами стоит невероятно сложная.

То есть радфем – это такой классический деструктивный культ. Почти. Все задатки есть, им бы еще харизматичного лидера, и получилось бы совсем оно – этакая секта, враждебная всему миру, в пределе – с уходом в какой-нибудь бункер, в джунгли или на факультет Gender Studies. Спасает их только то, что с харизмой у них там катастрофически плохо, судя по всему.

Mirrored from Gears and Springs.

Полемическое

ЖЖ-феминистки заметили пост Лаптя про Роттерхэм, глубоко проникли в суть и теперь в присущей им интеллектуальной манере, со строгой логикой и сдержанным достоинством обсуждают мнения Лаптя и его комментаторов, включая yours truly.

Mirrored from Gears and Springs.

Эпидемиологическое 2

Статья Ashe Show (она много и информативно пишет на эту тему) про одну из главных проблем феминисток и левых с rape culture: никак не найдется внятного дела, которое можно было бы приводить в пример. Суть концепции rape culture заключается в том, что студенток все время сексуально абьюзят, а университеты ничего по этому поводу не делают. Стало быть, нужно именно такое дело. Но беда в том, что университеты тормозят только тогда, когда у них нет совсем никаких доказательств вообще. Да и то не всегда. Если есть хоть что-то, репрессии следуют незамедлительно. Отсюда и неудачи в поисках подходящего дела – найдешь что-нибудь, поднимешь было шум, и тут все принимаются там рыться и разбираться, непременно находят что-нибудь очень неудобное, и получается неловко.

Когда ж приключается натуральное изнасилование – не того типа, когда тьма свидетелей рассказывает, что все происходило к обоюдному удовольствию, а предполагаемая жертва еще полтора года после предполагаемого изнасилования ходит с предполагаемым насильником на свидания, и только после беседы с профессоршей gender studies осознает, что это было изнасилование и требует, чтобы насильника выгнали из университета, – а реальная безобразная история, сделать из такой истории знамя затруднительно. Потому что все реагируют мгновенно, и какая ж тогда rape culture? Вон вчера присяжные в Нэшвилле признали виновными двух футболистов из Вандербильда, еще двух участников пока не судили, тоже будут, и тоже, надо полагать, осудят. Все как по писаному – вечеринка, девушка напилась до бесчувствия, студенты-спортсмены этим воспользовались, да еще, как сейчас принято, подвиги свои документировали. Девушка понятия не имела, что ее изнасиловали, поскольку находилась в отключке; один из насильников был ее бойфренд, проснулась она у него в комнате и ничего не помнила. Еще и чувствовала себя виноватой, поскольку он ей рассказал, что она ему там все заблевала, и он всю ночь за ней ухаживал. Так что вскрылось все случайно: эти кретины, пока таскали жертву ночью по коридору, спьяну еще и поломали зачем-то дверь. Администрация решила посмотреть, что случилось с дверью, подняла записи камер и увидела, как они ее тащат. Тут же доложили в полицию, футболистов выперли из команды и из университета, арест, следствие, суд, Сибирь. Приговор им будет оглашен в марте; сядут, вероятно, на много лет, вот тебе и rape culture.

Феминистки такой результат празднуют, но в схему rape culture вандербильдские насильники не укладываются – подонков никто не защищает и не прикрывает. То есть попытки затолкать эту историю в нарратив, понятно, предпринимаются, но ничего убедительного из этого не выходит. Надо полагать, поиски подходящего дела будут продолжаться.

Про то, что хорошо бы поменьше пить, теперь стараются не упоминать. А то скажешь, а потом распнут, как вот этого, например. Говорить нынче можно далеко не все. Оно и всегда так было, впрочем, но многие нынешние табу входят, на мой взгляд, в заметное противоречие со здравым смыслом.

Mirrored from Gears and Springs.

Ну что ты будешь делать

Большая статья в The Daily Beast про доклад журналистов NPR, с которого началась паника про изнасилования в университетах, и который послужил поводом для активизации CRO, и про еще одну историю изнасилования, которая была использована как база для этого доклада. При ближайшем рассмотрении история оказалась не более убедительной, чем дело Sulkowicz. Героиня той истории, Laura Dunn, тоже побывала в Конгрессе и на телевидении, и теперь работает активисткой, борется с сексуальным насилием. Выступала, в частности, экспертом в знаменитой ныне статье Rolling Stone про UVA, а когда статья развалилась, обзывала скептиков rape denialist’ами.

Заканчивается статья так:

Eventually the Assistant Secretary for Civil Rights, the President, Senators Gillibrand and McCaskill, and even the Ezra Kleins of this world will recover the ability to add two plus two. But our detour into madness might never have happened had those investigative journalists at NPR and the Center for Public Integrity resisted their “nightmare” narrative and just reported the truth.

The Daily Beast, если что, это не консервативное издание, это бывший Newsweek. Автор, Christina Hoff Sommers, тоже не консерватор, она феминистка, хотя и придерживается, скажем так, не-левых взглядов, за что бывает регулярно побиваема левыми феминистками, которых подавляющее большинство. Феминизм у нее достаточно реалистический.

Вся эта кампания – просто какое-то наглядное пособие: как организовать черт-те что на пустом месте в своих политических целях. Wag the Dog, конечно, короче, но зато тут мы можем следить за событиями в реальном времени и с хорошим уровнем деталировки. Прямо по именам все известно, от журналистов и чиновников до сенаторов и президентов с вице-президентами, очень удобно. Офигенная книга получится, когда кто-нибудь возьмется ее написать.

Mirrored from Gears and Springs.

Ну и еще

Балалайкин расписал в подробностях (1,2,3,4) еще одну историю про изнасилованную студентку, которую я тут, кажется, мельком упоминал: про ту студентку, которая в знак протеста носит по кампусу матрас. Тоже душераздирающая история: обвинение в изнасиловании как успешное произведение современного искусства. Обвинение, по всей видимости, фальшивое – парня оправдали даже в университетском расследовании, которое мы теперь знаем как проводится, не говоря уже про полицию. Девушка со своим матрасом доехала уже до статуса сенаторского гостя на State of the Union, и защитит этот матрас в качестве дипломного проекта, и карьеру на нем сделает, а парня до сих пор травят ее болельщики.

Вместе с делами из UVA и Duke это дело создает интересный паттерн: из трех самых раскрученных дел в жанре университетского изнасилования все три оказались известно чем. Что мы в свете этого должны думать про статистику фальшивых обвинений?

Mirrored from Gears and Springs.

Ссылки на память

Весьма познавательная полемика в American Prospect по поводу того, что делать в университетах со студентами, которых обвинили в sexual assault. Между феминистками, разумеется.

Сравнительно умеренная феминистка Nancy Gertner, бывший федеральный судья, а ныне профессор права в Гарварде, пишет о подводных камнях нынешнего подхода к этому вопросу. Подход этот инициирован офисом по гражданским правам Департамента Образования, и стоит за всем этим, оказывается, некто Catherine Lhamon, Senior Undersecretary for the Minister of Magic assistant secretary at the Office for Civil Rights, в прошлом assistant legal director of the ACLU of Southern California. Понятно, в общем, что за человек. Так вот, профессорша из Гарварда – а она, между прочим, одна из тех, кто подписал знаменитое письмо двадцати восьми профессоров против новой гарвардской студенческо-сексуальной политики, – пишет про то, что надо быть поосторожнее. Со всеми опять же реверансами пишет, с повторами про то, какая она сама активистка, и с перечислением своих заслуг на всякий случай, чтобы прямо сразу не убили. Причины опасаться у нее есть, она как-то взялась защищать обвиняемого в изнасиловании (офигительная, кстати, история, волосы дыбом) и ее чуть не загрызли, несмотря на все феминистские регалии. Основной ее пойнт в результате – аккуратнее надо, а то нарвемся на отдачу. Там ведь не все так просто, а еще пара-другая дел с фальшивыми обвинениями, и мы окажемся отброшенными назад на годы, весь прогресс насмарку. Это опасение она повторяет два раза, в начале и в конце. Так что нужен, по ее мнению, все-таки сбалансированный подход.

Отвечает ей сурово Alexandra Brodsky, студентка юридической школы Йеля, редакторша Feministing.com и одна из главных активисток охоты на ведьм с помощью Title IX. До позорной истории в UVA (и немного после) она полагала, что раз студентов-обвиняемых в тюрьму не сажают, а просто выгоняют из университета с волчьим билетом, то и прав никаких им не полагается. Обвинили – выперли, и нечего тут, а то жертве будет некомфортно продолжать учиться в университете. Потом этой будущей юристке, видимо, объяснили некоторые нюансы, и она (а может, и не она) нашла интересный выход: а давайте рассматривать любой sexual assault как нарушение гражданских прав. Тогда сразу все станет проще и со стандартом доказательства, и со всякой ерундой вроде презумпции невиновности, и с прочими формальностями. Это позволяет оставить суть прежней: в тюрьму ж не сажают? ну и нечего тут права разводить. Чай, не криминальный суд, а что-то вроде гражданского, даже еще лучше. Гражданские же иски тоже ведут к имущественным потерям и ущербу для репутации, вот так и тут пусть будет. (Разные неудобные отличия гражданских процессов от университетских kangaroo courts она для простоты игнорирует). А то ишь, вздумали тут процессы с адвокатами разводить. Все равно фальшивых обвинений практически не бывает, так что и беспокоиться не о чем.

Третья ссылка – гарвардская профессорша робко отвечает йельской студентке на критику: мол да, конечно, все так, но может, все-таки, взять за основу криминальную процедуру? С вашими поправками, разумеется? А то ведь неудобно может получиться…

Вывод из всего этого регулярно повторяет Гленн Рейнольдс: родителям мальчиков следует хорошенько подумать, прежде чем отправлять их в эти университеты. На мой же взгляд, это просто еще одна причина сжечь Департамент Образования. Организация совершенно ненужная, зато чрезвычайно вредоносная.

Mirrored from Gears and Springs.

Проблемы инклюзивности

Женский колледж в Массачуссеттсе отменил традиционную ежегодную постановку Vagina Monologues; дело в том, что колледж, будучи прогрессивным, естественно, заведением, расширил свое определение женщины и стал принимать не только женщин в дореволюционном понимании этого термина, но и трансгендерных женщин, то есть мужчин, которые считают, что они женщины. А Vagina Monologues, понятно, пьеса недостаточно инклюзивная, потому что эксклюзивная по отношению к тем женщинам, у которых в силу природного недоразумения нет вагины. Кроме того, эта феминистская классика недостаточно почтительно относится к расовым и другим меньшинствам. В общем, угнетение налицо; поэтому спектакль отменили навсегда, а взамен будут ставить что-то собственного изготовления, более инклюзивное.

Феминистки, как у них водится, реагируют вразнобой. Трансфобные феминистки негодуют и жалуются на очередное угнетение со стороны мужчин, остальные, включая автора авторку пьесы, относятся с пониманием.

Это такой фрактал, видимо, где возникают все более мелкие группы угнетенных. Закончится, наверно, только тогда, когда вопросы угнетения будут рассматриваться на уровне отдельно взятой личности по совокупности признаков. В процентах, что ли. Берется, например, личность, и считается: так, угнетена как женщина, как лесбиянка, как имеющая лишний вес, это компенсируется на столько-то процентов ее привилегиями как белой и как жительницы развитой страны, итого суммарно угнетения набирается на 64.867%, положены такие-то плюшки. Хотя в этом случае будет невозможна громкая групповая борьба за права и свободу от угнетения. Интересно, где окажется последний уровень. Главное, чтобы не дошло до угнетения отдельных частей тела.

Вообще мне все это напоминает “Чужака в чужой стране” Хайнлайна, где повествование прерывается подборками совершенно сумасшедших новостей дивного нового мира. Впрочем, до роскоши реальных нынешних новостей Хайнлайну было далеко, поди себе такое представь в шестидесятых.

Mirrored from Gears and Springs.

Проблески разума

На HuffPo появилась статья, где автор объясняет, что законы типа Yes Means Yes работать не могут, зато представляют собой непозволительное вмешательство государства в те области жизни, где государству делать совсем уж нечего. Очень осторожно объясняет, со всеми возможными реверансами, ни в коем случае не подвергая сомнению разный буллшит про эпидемию изнасилований на кампусах и оговариваясь, что идея-то у этих законов вполне благородна. Ничего ей не поможет, в комментариях ее обязательно затопчут, уже начали.

Mirrored from Gears and Springs.